Одно из самых удивительных и неизученных явлении природы - шаровая молния. Колоссальный сгусток энергии - электронная плазма, существующая при обычной температуре и давлении. Подлинное чудо...
Рассказывают, кто-то однажды даже прикурил от огненного шарика, влетевшего в открытую форточку. Настолько мирно он вел себя. Плазменный апельсин через минуту проплыл в печную трубу и с неимоверным грохотом ударил в вековой дуб. мгновенно раздробив его в щепу.
Вспоминается разговор с академиком Петром Леонидовичем Капицей - когда-то он занимался секретом шаровой молнии. Ныне уже покойный девяностолетний ученый царственно восседал за огромным письменным столом в своем кабинете физического института, что на Воробьевых горах.
— Да. занимался... Но мне так и не удалось воссоздать шаровую искусственно. Орешек оказался не по зубам.
Академик Евгении Павлович Велихов разрабатывает «ТОКАМАК» - атомную установку для получения устойчивой реакции синтеза. Реактор удерживает плазму при температуре в миллион градусов и давлении в сотни тысяч атмосфер. Сложнейшая установка в сравнении с «конструкцией», разработанной природой.
— Нет, шаровая молния нас не заинтересовала,- говорит прославленный академик. - У нас другие параметры... Заслуженный полярный штурман Валентин Иванович Аккуратов неоднократно встречался с шаровой молнией.
— Она действует так логично, что мне кажется порой, шаровая молния обладает разумом. Неужели это живое существо?..
У академика Николая Алексеевича Шило своя теория строения феномена природы:
— В основе шаровой молнии стремительное турбулентное движение плазмы. Оно-то, это вращение потоков ионизированных частиц, и придает молнии форму шара.
Сенсационно звучит заявление академика Р. Авраменко - руководителя недавно рассекреченных работ, ученый занимается изучением электронных волн:
— Шаровые молнии мы научились создавать «в неволе», даже на портативных аппаратах при обычных температурах и давлениях.
Подборку статей в журнале мы и посвящаем изысканиям вокруг шаровой молнии.
Случилась эта история в феврале 1946 года над лесным массивом Вологодской области. Наш экипаж возвращался из дальней ледовой разведки на базу полярной авиации в Москве. Позади остались почти ежедневные, длительные полеты в морях Арктики и в высоких широтах океана. Мы были изрядно измотаны. Но задание было успешно выполнено, и мы испытывали вполне законное удовлетворение: добытые сведения о состоянии и подвижках льдов позволят ученым Арктического института составить ледовый прогноз на время навигации по Северному морскому пути.
Итак, на своем большом четырех-моторном «Петлякове-8» мы возвращались домой. В кабине навигатора, которая находилась в носовой части корабля, нес вахту штурман первого класса Зубов, я занимал левое боковое сиденье в трех метрах сзади него.
Вели самолет прекрасные опытные летчики командир корабля Задков и второй пилот Самохин.
Под их кабиной располагалась рубка радиста, где сидел пятый член экипажа. наш «снайпер эфира» Олег Куксин Полет протекал нормально. Шли в облаках, на высоте 1200 метров. Самолет не качало и не встряхивало. Температура за бортом была -14.
— Пойдем дальше на этой высоте или запросим новый эшелон? - обратился ко мне Зубов, показывая на наружный термометр воздуха, стекла которого слегка затуманились пленкой льда.
— Думаю, что не нужно. Обледенение слабое и не прогрессирует.
К выходу из облаков подготовь сигнальную ракету «Я свой».
И в этот момент возле его головы вспыхнул ослепительно белый шар и повис, пульсируя и покачиваясь.
— Штурман, ты что? С ракетницей не умеешь обращаться? - закричал я, но в тот же миг в мозгу вспыхнула догадка: шаровая молния! Но откуда она взялась? Зима, грозы нет. Да и как шар мог оказаться в герметичной кабине самолета?
Все это пронеслось в голове мгновенно, пока я, как зачарованный, глядел на пульсирующий сгусток огня. А он тем временем, повисев возле Зубова, плавно, словно нехотя, двинулся вдоль левой стороны кабины в мою сторону. Щурясь от резкого света, я инстинктивно прижался к стенке, стиснув в руке целлулоидную навигационную счетную линейку.
Может, ударить по нему линейкой?
Дьявольский клубок, все так же пульсируя и покачиваясь, приближался к моему креслу. До него оставалось каких-нибудь 30—40 сантиметров. Но тепла я не чувствовал, зато явственным было покалывание в верхней части головы под шлемофоном.
В кабине резко пахло озоном.
Ударить или нет? А вдруг он от удара взорвется, как тогда, в Могоче? Мышцы мои напряглись, вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Мы оба, онемев, напряженно следили за странной и опасной «небесной гостьей».
Трудно сказать, сколько прошло времени, казалось, что очень много, как вдруг шар, меняя цвет на зеленовато-золотистый, стал медленно отходить от моей головы. Не шевелясь, одними глазами следил я за его движением. Снижаясь, он плавно плыл к входу в рубку бортрадиста. Там работал ничего не подозревающий Куксин.
— Олег! Вырубай передатчик! — выходя из оцепенения, закричал я в ларингофон, поскольку знал, что контуры работающих радиостанций активно привлекают молнии.
В этот миг шар подкатился под сиденье бортрадиста и взорвался со страшным грохотом. Ослепительные искры огня скрыли Олега. Черный, едкий дым наполнил обе кабины, телефонная связь оборвалась, и никто на мои вызовы не отвечал. Почти вслепую, стараясь не дышать, я кинулся на второй этаж.
— Немедленно, аварийно вниз! Нижняя кромка облаков, по метеоданным Няндомы, четыреста метров. Высота препятствий под облаками — двести сорок метров.
— Что случилось? Где пожар? - кашляя от дыма, Задков жадно хватал воздух из открытого бокового иллюминатора.
— Шаровая молния! Горит тепло-звукоизоляция кабины радиста.
— Откуда? Зима же, минус четырнадцать! — Задков перевел машину на резкое снижение, в ушах остро закололо от быстрой смены атмосферного давления. Если не загасим пожар, придется садиться на тайгу или болото...
Спустился вниз, где Зубов и Куксин боролись с огнем. Втроем вскоре сбили пламя с горящей обшивки.
— Олег, живем?
— Живем, Валентин Иванович! Но ни дьявола не понимаю! Какое-то дикое замыкание. Главная рация и внутренняя связь вышли из строя,— торопливо объяснял он, словно чувствуя себя виноватым.
— Под тобой взорвалась шаровая молния.
— Молния? Откуда ей взяться? Эфир был спокоен, в наушниках никаких потрескиваний, как бывает в грозу.
— Посмотри на свое сиденье, ножки-то расплавлены! Этот шар прокатился мимо нас с Зубовым, но не тронул. Как ты себя чувствуешь?
— Все нормально...
— Быстро проверь предохранители внутренней связи!
Олег покопался в распределительном щитке:
— Порядок, связь есть, говорите.
Вернувшись в свою кабину, я вызвал пилотов:
— Командир, очаг огня ликвидирован. Высота — четыреста, земля не проглядывается. Снижение прекратить.
Москва запросила о причине аварийного снижения. Радист объяснил, как было дело.
— Какая шаровая молния? - после довольно продолжительной заминки передала Москва. — Вокруг на две тысячи километров никаких признаков грозы! Следуйте на ваш аэродром. Докладывайте состояние каждые пятнадцать минут.
На высоте 1100 метров облачность неожиданно кончилась. Лучи холодного зимнего солнца осветили штурманскую кабину. Я внимательно осмотрел ее. Все иллюминаторы и люки плотно задраены, нет ни одной щели. Плотно закрыто даже то небольшое отверстие, куда обычно вставляется ракетница.
Я связался по телефону с пилотами:
— Вы видели что-нибудь перед проникновением молнии в самолет?
— Я вел машину вслепую, по приборам,— ответил Задков,- отвлекаться не имел времени.
— А вы? — спросил я второго пилота.
— Видел, как на правом крыле около ходового зеленого огня появился яркий белый шар. Я подумал, что произошло короткое замыкание электролампы, но вспышка не исчезла, как обычно бывает. Шар медленно пополз по лобовой кромке крыла и исчез под носовой частью машины. Я не успел ничего сказать по телефону: раздался громкий треск, и в пилотскую повалил черный дым, связь оборвалась.
— Николай, — обратился я к штурману, — может, ты заметил, откуда выкатился шар? Ведь он появился прямо у твоих ног.
— Я взял ракетницу, чтобы проверить, какого цвета в ней заряд. Но открыть ее не успел. В тот же миг вспыхнул слепящий белый шар Он, как глаз дьявола, всматривался в меня, а потом поплыл к вам.
На земле шаровые молнии — явление достаточно обычное, встречаются в самой различной обстановке. Но в воздухе, в закрытой кабине самолета, да еще в зимних условиях, о таком за тридцать лет полетов я не слышал никогда! У меня возникло к тому же явное ощущение, что этот огненный шар, прежде чем взорваться, внимательно осмотрелся и после некоторого раздумья направился к радисту, точнее, к расположенному под сиденьем выходу выпускной антенны. Но почему он проследовал мимо антенн радиокомпасов к выходу жесткой антенны коротковолновой рации, на которой в это время работал бортрадист?
На душе было тревожно. Невольно мы поглядывали на задраенные люки, на крылья самолета, на жесткие антенны, ожидая нового вторжения.
Шаровые молнии я наблюдал и прежде. На земле они появлялись обычно или перед грозовым фронтом, или, что случалось реже, в зонах внутри массовых гроз. Однажды на командном пункте Могочинского аэродрома (Дальний Восток), когда после сильной грозы с ливнем и интенсивным полыханием линейных молний выглянуло солнце, мы раскрыли окно и вдруг увидели, как через открытую верхнюю часть окна в комнату влетел ослепительный белый шар. Какое-то мгновение он задержался над подоконником, а потом бесшумно, покачиваясь слева направо, направился к телефону в деревянном футляре. Аппарат висел на стене в трех-четырех метрах от окна. Шар достиг телефона и завис над никелированными чашечками звонка. Он то почти касался их, то поднимался на 10—15 сантиметров вверх. При этом его цвет менялся от белого до бледно-голубого.
— Шаровая! — крикнул наш аэросъемщик Константинов и, схватив увесистую книгу, метко швырнул ее в блестящий шар. Раздался взрыв. Комната наполнилась дымом, резким запахом гари и озоном. Мы бросились к двери, но тут же вернулись. Огня в комнате не было, телефона на стене — тоже. Стол, табуретки и большая скамья были опрокинуты. На полу валялись оплавленные части телефона.
— Товарищ главный штурман,— прервал мои воспоминания Зубов,- через двадцать минут Москва. После посадки просят подрулить к штабу отряда. Ожидает специальная комиссия.
На земле комиссия подтвердила факт проникновения молнии в самолет и те разрушения, которые она произвела. В бюро погоды были тщательно проверены прогностические и фактические карты погоды. В европейской части Союза гроз нигде не было обнаружено.
Еще один раз шаровая молния проникла в современный самолет, совершенно герметически закрытый, тоже на трассе Москва — Архангельск и при сходных погодных условиях, но с температурой воздуха в ноль градусов.
Московский экипаж самолета «Ил-62» под управлением летчиков-испытателей Кляуса и Лебедева находился на высоте 2000 метров в сплошной облачности. Обильный снегопад и начавшееся обледенение завершали картину. Вдруг летчики увидели, как ярко-голубое пламя вырвалось из-под приборной доски пилотов. Одновременно раздался громкий, похожий на пистолетный выстрел сухой щелчок.
— Как мне показалось,— рассказывал Кляус, — пламя в виде шара улетело через голову бортинженера Орлова в пассажирскую кабину.
Как потом подтвердили инженеры-испытатели, находившиеся там в тот момент, яркий сгусток пламени пролетел через весь пассажирский салон и скрылся где-то в хвостовой части самолета.
— Яркое пламя «гостьи» на какой-то миг ослепило меня, а когда я очнулся,— продолжал Кляус. — то увидел, что товарищи, также испуганные, смотрят на меня. Хорошо, что лайнер шел под управлением автопилота. Все приборы работали исправно, но какой-то пронзительный, воющий звук рвался из-за приборной доски.
При осмотре самолета обнаружили в носу рваную дыру, через которую мог пролезть взрослый человек, а в хвосте — небольшое отверстие, прожженное в металлической обшивке. Обгорел также обтекатель антенны локатора.
Заключение комиссии: шаровая молния необычной, расплывчатой формы проникла в герметически закрытый лайнер.
Таинственные и непредсказуемые появления шаровых молний заинтриговали меня. Чтобы понять их происхождение, я целый год проработал на самолете, который разгонял грозовую облачность, угрожавшую градобоем виноградникам юга. С летчиком Сазоновым на самолете «Ил-14» мы пронизывали грозовые облачные башни, распыляя в них особые порошкообразные смеси. Облака конденсировались, дожди выпадали на землю, и тучи рассеивались. Сполна насмотрелся я на дикую и бесшабашную игру электрических разрядов, не раз замирало сердце, когда линейный разряд, ударившись в левое или правое крыло, пронизывал самолет и вылетал из противоположного. А ведь я прекрасно понимал, что все части самолета металлизированы, что самолет представляет как бы монолитный электропровод и удар молнии по такой конструкции не опасен. Однако привыкнуть к такому разряду оказалось очень трудно.
В окружении линейных молний мы налетали сотни часов. Они были самых разнообразных форм и мощности, но шаровой разновидности нам увидеть так и не пришлось.
Но вот в горах Западного Кавказа 17 августа 1978 года произошел трагический и загадочный случай. Пять альпинистов спускались с вершины горы Трапеция и остановились на ночлег на высоте 3900 метров. Вот что я услышал от мастера спорта международного класса по альпинизму В. Кавуненко. когда навестил его в госпитале:
«Проснулся я от странного ощущения. что в палатку проник кто-то посторонний. Высунул голову из мешка и от удивления замер. Около метра от пола висел ярко-желтый шар размером с теннисный мяч. «Что это такое, откуда взялось?» — подумал я и хотел поднять тревогу. Но не успел я крикнуть, как шар исчез в спальном мешке Коровина. Раздался дикий крик, а огненный «пришелец» выскочил и начал плавно ходить над остальными спальниками, скрываясь по очереди то в одном, то в другом. И каждый раз следовал душераздирающий вопль спящего.
Скованные непонятной силой, без движения, словно парализованные, мы лежали в своих мешках. Когда шар проник и в мой мешок, я почувствовал дикую боль, словно меня жгли сварочным аппаратом, и потерял сознание.
Через какое-то время придя в себя, я увидел все тот же желтый шар, который методически, соблюдая только ему известную очередность, проникал в мешки и каждое такое посещение вызывало отчаянный человеческий крик. Так повторилось несколько раз. Положение было ужасное. Когда я вновь пришел в себя, кажется, в пятый или шестой раз, дьявольского шара в палатке не было. Все еще находясь в мешке, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело горело, оно все превратилось в очаг чудовищной боли. И опять я потерял сознание...
В больнице, куда нас доставили вертолетом, у меня насчитали семь ран. То были не ожоги: куски мышц оказались вырванными до костей. В таком же состоянии были мои друзья Шитинин, Башкиров. Карпов.
Пятого альпиниста, Олега Коровина, этот огненный шар убил. Возможно, от того, что его спальный мешок лежал на резиновом матраце и был изолирован от земли.
В нашей палатке, зашнурованной изнутри, находились радиостанция, альпенштоки, свернутый трос и другие металлические вещи. Но шаровая молния не тронула ни одного предмета, изуродовав только людей. Странный это был визитер. Казалось, он сознательно, злобно, как настоящий садист, издевался над нами, предавая страшной пытке».— закончил свой рассказ Кавуненко.
Я спросил у него, какая погода была в эту ночь.
— Было облачно, но без признаков приближения грозы. Мы, оставшиеся в живых, не раз раньше видели, как появляются шаровые молнии в горных районах. И мы уверены. что пытке нас подвергло нечто иное.
— А что же?
— Не знаю. Шаровые молнии я наблюдал не раз. Они появлялись или перед грозой, чаще после нее и, как правило, быстро исчезали. А этот огненный шар находился в палатке и буквально издевался над нами. Нет, это была не шаровая молния. Это было что-то другое... К сожалению, никто из нас не заметил, когда и как этот грозный пришелец убрался восвояси.
— Может быть, это была разновидность НЛО?
— Право, не знаю. Все может быть. «Летающих тарелок»» никогда не видел, хотя наслышан о них немало...
Позже я познакомился с выводами специальной комиссии по этому трагическому случаю в горах Кавказа, которая признала все-таки в загадочном «пришельце» шаровую молнию.
Вот таков строптивый и непонятный характер шаровой молнии. До сих пор, несмотря на множество научных гипотез, очень умных и, казалось бы, неопровержимых, не удалось мало-мальски убедительно объяснить ее происхождение и «цели» появления на земле и в воздухе.
Стрельба шаровыми молниями
— Прежде небольшая демонстрация,— предлагает академик Российской академии естественных наук, доктор технических наук Роман Авраменко. И ставит на стол синюю пластиковую коробочку.
В ее недрах раздается еле слышный свист. Внезапно он обрывается. В тот же миг полумрак лаборатории прорезывает ослепительная вспышка. Глаз успевает уловить, что из прямоугольного «дула» коробочки спицей вырывается узкий плазменный луч цвета сварочной дуги.
— Можете теперь рассказывать, что вы видели прототип «бластера» — того самого легендарного оружия из фантастических фильмов про пришельцев, — буднично так говорит Роман Федорович. Потом добавляет:
— А плазму можно «выстреливать» не только жгутом, но и эдакими сгустками, по сути, искусственными шаровыми молниями.
— Впечатляет,— соглашаюсь я, с интересом разглядывая дырочки, в доли секунды пробитые сначала в металлической фольге, а потом в стальном лезвии бритвы.
Вполне можно представить «коробочку» и в ином виде — с прикладом и вороненым раструбом. Прямо как в кино про бесстрашного предводителя солдат будущего капитана Пауэра.
— А подальше стрельнуть можно?
— Считайте, что вы меня об этом не спрашивали.
— Хорошо. Тогда спрошу о другом — какое отношение имеет «бластер» к вашему открытию?
— Самое прямое, — поясняет ученый. — В приборе две батарейки по четыре с половиной вольта. А мощность его «выстрела» 20 киловатт. Это равносильно тому, что вы подключили зенитный прожектор к автомобильному аккумулятору, а он стал светить так же ярко, как и от передвижной электростанции. Непонятно? Можно придумать сравнение и попроще. Скажем, налили вы в мензурку 200 граммов, а вылили литр...
Согласитесь, это не просто удивительно — сверхъестественно. В школе-то нас учили совсем другому. Тому, что из розетки, к примеру, можно взять только то, что в ней есть. И, воткнув в сеть кипятильник, можно только потерять энергию. А тут невесть откуда взявшееся приобретение ее.
Электрон электрону рознь
А началось все с того, что Авраменко однажды надоели парадоксы, равно как и устоявшиеся догмы. Ученый работает в НПО «Вымпел» — оборонной фирме, известной своими успехами в электронике, радиолокации и космической связи. С загадочными явлениями сталкивается постоянно. Естественно, возникает желание объяснить. Попробовал. И обнаружил: непонятно многое из того, что в физике принято считать как бы понятным.
Например, договорились, что радиоволны создают электромагнитное поле. А кто-нибудь его мерил? Померили как-то недавно. И оказалось, что электрической составляющей в радиоволнах... нет. И ток в приемной антенне наводят вовсе не электрические силы, а какие-то иные.
Или взять батарейку. Готов спорить: все уверены, что именно она движет по проводам электроны. А вот и не так. Электроны движутся не благодаря электрическому полю, а вопреки ему.
И с радиоактивностью, как выяснилось, тоже не все гладко. При распаде ядер куда-то исчезает часть энергии. Чтобы это не кололо глаза, физики придумали, мол, давайте считать, что энергию уносит некий неуловимый нейтрино. На том и порешили. Но таинственная частица и в самом деле оказалась неуловимой — ее так никто до сих пор и не поймал. Странно ведь? Гигантский термоядерный реактор — Солнце должно насылать их на нас тучами. А может быть, нейтрино нет? Но если нет, то куда девается та самая часть исчезающей энергии?
Во вселенских масштабах давно озадачивает другое — так называемая «скрытая масса». Неувязка тут вот с чем: по всем законам галактики должны «весить» несравненно больше, чем это наблюдается. Иначе звезды не вправе двигаться так, как они двигаются. Пришлось договориться, что во Вселенной припрятано нечто, чего пока не видно.
Итак, откуда берется лишняя энергия, куда пропадает, где «скрытая масса»? Подобных «странных» вопросов наберется с добрую сотню. И на все Авраменко дает один ответ. Вселенная не пуста, она заполнена волнами электронов. Здесь скрываются и энергия, и масса, и разгадки многих парадоксов.
Впору бы засомневаться в столь простом объяснении. Но в его пользу свидетельствуют десятки экспериментов. Они проверены и подтверждены. Стрельба из «бластера» — самый зрелищный. Есть опыты и поскромнее, но убедительнее. Брали ученые, к примеру, сосуд-калориметр, подводили к нему энергию. А оттуда — ничего: ни света, ни тепла, ни звука. Пропадала энергия. Куда? Все в тот же океан электронов. Чудеса...
- Особых чудес тут нет,— говорит Авраменко.— Прежде надо понять, что электрон многолик. Это необязательно эдакий шарик-крохотулечка. Он может быть и волной А волны бывают маленькими, как рябь в стакане, и большими, как цунами в океане. Но космос безбрежен, поэтому электронная волна может достигать и вселенских масштабов.
Вас же не удивляет, что вода бывает туманом, льдом, морем... Считайте электрон некоей сложной сущностью со множеством проявлений, характер которых зависит от условий наблюдения
Легко сказать. Я прислушался к своим ощущениям, стараясь определить, укладываются ли в голове столь неожиданные понятия. И не определил А поэтому задал более практический вопрос:
— Раз мы буквально купаемся в энергетическом океане, то нельзя ли из него попутно кое-что и «зачерпнуть»?
— Можно. И природа нам это постоянно демонстрирует. Например, шаровыми молниями, грозами. Поверьте, никакое трение капелек воды друг о друга не способно зарядить тучу так, чтобы искра молнии пробила воздух толщиной в несколько сотен метров. Но что метры? Зафиксированы атмосферные разряды протяженностью в 150 километров! Как такое можно объяснить?
Грозы и шаровые молнии «выплескивает» электронный океан. Энергия из скрытой от нас формы переходит в явную при определенных условиях. Есть уже прибор, который прогнозирует время и место начала этих процессов. Иными словами, мы умеем предсказывать молнии.
— Предсказывать — это хорошо. А повелевать?
— Но вы же «бластер» видели. Это и есть экспериментальная установка, которая показывает, что мы знаем, как зачерпнуть из энергетического океана.
— И как же?
— Скажу лишь, что необходимо определенное сочетание ионизации и движения среды. Тогда образуется канал, своего рода проводник, по которому начинает перетекать энергия. Но есть и другие способы.
Энергию из «ничего», видимо, уже черпали
История техники, как известно, пестрит своими преданиями о загадочных и необъяснимых изобретениях. Иногда судьба сводит и с их авторами. Их всегда слушали с интересом, но никогда не принимали всерьез. Диковинные конструкции списывали на съехавшие набекрень мозги чудаков-изобретателей.
Мысль о том, что человек случайно, пусть методом тыка, шагнул дальше других, даже не возникала. Более того, при словах «вечный двигатель» или «энергия из ничего» многие поглядывали на телефон, борясь с желанием вызвать срочную психиатрическую помощь. Но теперь-то есть открытие, которое переворачивает вверх дном устоявшиеся представления. И стоит присмотреться к диким на первый взгляд идеям повнимательнее.
Одно из преданий гласит, что в 1978 году в Швейцарии был построен перпетуум-мобиле. Некий Поль Бауман смастерил его из обрывков проводов, консервных банок и прочего хлама в... тюремной мастерской. Его видел немецкий профессор Стефан Маринов. И ему пришлось признать, что экспериментальный генератор, представляющий собой немыслимую комбинацию конденсаторов (консервных банок), черпал ток как бы из «ничего».
В 1950 году английский электрик-любитель Сель создал генератор, в основе которого были вращающиеся намагниченные диски. Они нещадно искрили, ионизировали воздух, испуская озон, и почему-то самоускорялись. А однажды произошло следующее. Во время разгона генератор приподнялся, затем оторвался от мотора и самостоятельно воспарил на высоту 15 метров. На этом странности не прекратились. Скорость вращения дисков достигла фантастической величины, вокруг них возник плазменный венчик, и... генератор исчез в облаках.
В США в 1898 году знаменитый Тесла сделал некую машину, которая давала в высокочастотном импульсе 20 миллионов вольт. Вокруг нее, по словам очевидцев, сверкали молнии, светилась ионизированная среда. Но не это главное. Машина непонятным образом передавала энергию на 30 миль без проводов. Там, где находилось приемное устройство, ярко горели лампочки. Потом была построена более мощная установка для передачи энергии от электростанции на Ниагарском водопаде в Париж. Первая мировая война не дала продолжить эти работы. Но в тридцатые годы Теслу видели разъезжающим на странном автомобиле. У того был снят бензиновый мотор и поставлен электрический. И питался он от «конвертера», который, как утверждал изобретатель, черпал энергию из «ничего».
В начале двадцатых годов наш соотечественник Чейко рассказал в харьковской газете о том, что он открыл «магнитные лучи» для передачи энергии на расстояние. Более того, построил установку, с помощью которой взрывал динамит, расположенный за много километров. Известно, что на эти работы обратил внимание В. И. Ленин. Осерчал, что в печати в период гражданской войны разглашают стратегические сведения. И распорядился отправить изобретателя к Бонч-Бруевичу в Нижний Новгород. Там его следы и потерялись. А об установке больше никто не слышал...
— Спасибо, Роман Федорович,— говорю я.
— За что?
Я объяснил. За то, что он работает в серьезной оборонной фирме. Иначе, кто знает, когда бы еще удалось «пробить» открытие. Скорее не удалось бы вовсе. И продолжали бы изобретатели тыкать пальцем в неведомое, не понимая, правильно они попали или нет. Теперь другое дело — появилась научная основа для поиска.
Есть, конечно, опасность, что «затопчут» идею могущественные оппоненты — атомная и термоядерная элита. Ведь эти люди десятки лет делали все, чтобы не дать развиться альтернативным источникам энергии. Рискнувшие посягнуть на прежних и нынешних энергетических монстров, как правило, плохо кончали...
Но есть и надежда, что оборонная крыша убережет «возмутителей спокойствия», а большой уже коллектив единомышленников не даст похоронить перспективные разработки монополистам от науки и техники.
Тайна «летающей тарелки»
Следует признать, что ученые вовремя вывели нас на берег бездонного электронного океана. Человечество уже доедает последнее из своих энергетических амбаров. А впрок еще ничего не запасло, кроме губительного «мирного атома»» и термоядерного миража. Стало быть, спасемся?
— Уже сегодня,— говорит Авраменко,— можно приступить к проектированию электростанций нового типа, абсолютно безвредных для окружающей среды. Постепенно заменим ими тепловые, водяные и атомные станции. А по сути, подключимся к энергетическим запасам Вселенной — неисчерпаемым и экологически чистым.
Впрочем, любой из нас, дав волю фантазии, способен представить выгоды неограниченного доступа к энергии. Тут и необычные способы ее передачи, и элетромобили, и суда...
— ...И космические корабли,— добавляет ученый.— По нашим прикидкам получается, что необязательно брать топливо на борт. Межпланетный или межзвездный корабль вполне может лететь по волнам электронов, от них же и отталкиваясь.
— Вот мы и подошли почти вплотную к «летающим тарелкам». Говорят, что вы приоткрыли их тайну. Правда?
— Скажем так: мы предположили, почему они могут передвигаться бесшумно и с огромной скоростью, Конечно, при условии, что «тарелки» существуют как технические средства.
— А вы в это верите?
— Я лишь не отрицаю. Так вот, в одной из лабораторий Физико-технического института АН СССР вместе с В. Николаевой и Г. Мишиным мы провели любопытные опыты. Брали металлические шарики, ионизировали среду вокруг них и выстреливали из особого устройства со скоростью 2 километра в секунду. Это 7200 километров в час. По всем законам столь стремительно летящий объект обязан был создавать мощную ударную волну. А он не создавал. Летал так, словно бы его ничто не тормозило. Мы установили, что плазменная оболочка вокруг объекта сводит к минимуму сопротивление набегающего потока. Полагаем, что и тут не обходится без влияния электронного океана.
Что ж, выводы ученых подкрепляют наблюдения очевидцев. Почти все они сообщали о плазменных оболочках, видимых вокруг НЛО. Правда, о назначении плазменного облака никто толком не догадывался, считая свечение просто следствием работы электромагнитных движителей. А получается, что делается это специально. Нетрудно догадаться, что и мы можем слегка «подтянуться» за инопланетянами. Установи источник плазмы пока на самолете и летай так же быстро. А потом, глядишь, и до «тарелок» дело дойдет. Знать бы еще, как «им» удается мгновенно исчезать и появляться?..
— Хотите под занавес еще один парадокс? — улыбается в ответ Авраменко. — Их в квантовой теории, как вы убедились, хватает. А ведь мы опираемся именно на нее, пытаясь разобраться с электронными волнами. Есть, к примеру. такая гипотеза: все предметы, которые нас окружают, да и мы с вами,— это не более чем «область высокой концентрации волн». И оказалась она в данном месте лишь благодаря определенным условиям. А вдруг можно создать такие условия, что эта самая «область» сконцентрируется где-нибудь в другом месте? И мы с вами мгновенно окажемся, скажем, за миллионы километров отсюда...
— Пошутил он, что ли? — подумал я, уже попрощавшись. — Хотя, кто знает...
Рассказывают, кто-то однажды даже прикурил от огненного шарика, влетевшего в открытую форточку. Настолько мирно он вел себя. Плазменный апельсин через минуту проплыл в печную трубу и с неимоверным грохотом ударил в вековой дуб. мгновенно раздробив его в щепу.
Вспоминается разговор с академиком Петром Леонидовичем Капицей - когда-то он занимался секретом шаровой молнии. Ныне уже покойный девяностолетний ученый царственно восседал за огромным письменным столом в своем кабинете физического института, что на Воробьевых горах.
— Да. занимался... Но мне так и не удалось воссоздать шаровую искусственно. Орешек оказался не по зубам.
 |
| Искусственная шаровая молния, полученная в лаборатории. |
Академик Евгении Павлович Велихов разрабатывает «ТОКАМАК» - атомную установку для получения устойчивой реакции синтеза. Реактор удерживает плазму при температуре в миллион градусов и давлении в сотни тысяч атмосфер. Сложнейшая установка в сравнении с «конструкцией», разработанной природой.
— Нет, шаровая молния нас не заинтересовала,- говорит прославленный академик. - У нас другие параметры... Заслуженный полярный штурман Валентин Иванович Аккуратов неоднократно встречался с шаровой молнией.
— Она действует так логично, что мне кажется порой, шаровая молния обладает разумом. Неужели это живое существо?..
У академика Николая Алексеевича Шило своя теория строения феномена природы:
— В основе шаровой молнии стремительное турбулентное движение плазмы. Оно-то, это вращение потоков ионизированных частиц, и придает молнии форму шара.
Сенсационно звучит заявление академика Р. Авраменко - руководителя недавно рассекреченных работ, ученый занимается изучением электронных волн:
— Шаровые молнии мы научились создавать «в неволе», даже на портативных аппаратах при обычных температурах и давлениях.
Подборку статей в журнале мы и посвящаем изысканиям вокруг шаровой молнии.
Этот огненный, разумный, жестокий шар
 |
| Рисунок Андрея Енина |
Итак, на своем большом четырех-моторном «Петлякове-8» мы возвращались домой. В кабине навигатора, которая находилась в носовой части корабля, нес вахту штурман первого класса Зубов, я занимал левое боковое сиденье в трех метрах сзади него.
Вели самолет прекрасные опытные летчики командир корабля Задков и второй пилот Самохин.
Под их кабиной располагалась рубка радиста, где сидел пятый член экипажа. наш «снайпер эфира» Олег Куксин Полет протекал нормально. Шли в облаках, на высоте 1200 метров. Самолет не качало и не встряхивало. Температура за бортом была -14.
— Пойдем дальше на этой высоте или запросим новый эшелон? - обратился ко мне Зубов, показывая на наружный термометр воздуха, стекла которого слегка затуманились пленкой льда.
— Думаю, что не нужно. Обледенение слабое и не прогрессирует.
К выходу из облаков подготовь сигнальную ракету «Я свой».
И в этот момент возле его головы вспыхнул ослепительно белый шар и повис, пульсируя и покачиваясь.
— Штурман, ты что? С ракетницей не умеешь обращаться? - закричал я, но в тот же миг в мозгу вспыхнула догадка: шаровая молния! Но откуда она взялась? Зима, грозы нет. Да и как шар мог оказаться в герметичной кабине самолета?
Все это пронеслось в голове мгновенно, пока я, как зачарованный, глядел на пульсирующий сгусток огня. А он тем временем, повисев возле Зубова, плавно, словно нехотя, двинулся вдоль левой стороны кабины в мою сторону. Щурясь от резкого света, я инстинктивно прижался к стенке, стиснув в руке целлулоидную навигационную счетную линейку.
Может, ударить по нему линейкой?
Дьявольский клубок, все так же пульсируя и покачиваясь, приближался к моему креслу. До него оставалось каких-нибудь 30—40 сантиметров. Но тепла я не чувствовал, зато явственным было покалывание в верхней части головы под шлемофоном.
В кабине резко пахло озоном.
Ударить или нет? А вдруг он от удара взорвется, как тогда, в Могоче? Мышцы мои напряглись, вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Мы оба, онемев, напряженно следили за странной и опасной «небесной гостьей».
Трудно сказать, сколько прошло времени, казалось, что очень много, как вдруг шар, меняя цвет на зеленовато-золотистый, стал медленно отходить от моей головы. Не шевелясь, одними глазами следил я за его движением. Снижаясь, он плавно плыл к входу в рубку бортрадиста. Там работал ничего не подозревающий Куксин.
— Олег! Вырубай передатчик! — выходя из оцепенения, закричал я в ларингофон, поскольку знал, что контуры работающих радиостанций активно привлекают молнии.
В этот миг шар подкатился под сиденье бортрадиста и взорвался со страшным грохотом. Ослепительные искры огня скрыли Олега. Черный, едкий дым наполнил обе кабины, телефонная связь оборвалась, и никто на мои вызовы не отвечал. Почти вслепую, стараясь не дышать, я кинулся на второй этаж.
— Немедленно, аварийно вниз! Нижняя кромка облаков, по метеоданным Няндомы, четыреста метров. Высота препятствий под облаками — двести сорок метров.
— Что случилось? Где пожар? - кашляя от дыма, Задков жадно хватал воздух из открытого бокового иллюминатора.
— Шаровая молния! Горит тепло-звукоизоляция кабины радиста.
— Откуда? Зима же, минус четырнадцать! — Задков перевел машину на резкое снижение, в ушах остро закололо от быстрой смены атмосферного давления. Если не загасим пожар, придется садиться на тайгу или болото...
Спустился вниз, где Зубов и Куксин боролись с огнем. Втроем вскоре сбили пламя с горящей обшивки.
— Олег, живем?
— Живем, Валентин Иванович! Но ни дьявола не понимаю! Какое-то дикое замыкание. Главная рация и внутренняя связь вышли из строя,— торопливо объяснял он, словно чувствуя себя виноватым.
— Под тобой взорвалась шаровая молния.
— Молния? Откуда ей взяться? Эфир был спокоен, в наушниках никаких потрескиваний, как бывает в грозу.
— Посмотри на свое сиденье, ножки-то расплавлены! Этот шар прокатился мимо нас с Зубовым, но не тронул. Как ты себя чувствуешь?
— Все нормально...
— Быстро проверь предохранители внутренней связи!
Олег покопался в распределительном щитке:
— Порядок, связь есть, говорите.
Вернувшись в свою кабину, я вызвал пилотов:
— Командир, очаг огня ликвидирован. Высота — четыреста, земля не проглядывается. Снижение прекратить.
Москва запросила о причине аварийного снижения. Радист объяснил, как было дело.
— Какая шаровая молния? - после довольно продолжительной заминки передала Москва. — Вокруг на две тысячи километров никаких признаков грозы! Следуйте на ваш аэродром. Докладывайте состояние каждые пятнадцать минут.
На высоте 1100 метров облачность неожиданно кончилась. Лучи холодного зимнего солнца осветили штурманскую кабину. Я внимательно осмотрел ее. Все иллюминаторы и люки плотно задраены, нет ни одной щели. Плотно закрыто даже то небольшое отверстие, куда обычно вставляется ракетница.
Я связался по телефону с пилотами:
— Вы видели что-нибудь перед проникновением молнии в самолет?
— Я вел машину вслепую, по приборам,— ответил Задков,- отвлекаться не имел времени.
— А вы? — спросил я второго пилота.
— Видел, как на правом крыле около ходового зеленого огня появился яркий белый шар. Я подумал, что произошло короткое замыкание электролампы, но вспышка не исчезла, как обычно бывает. Шар медленно пополз по лобовой кромке крыла и исчез под носовой частью машины. Я не успел ничего сказать по телефону: раздался громкий треск, и в пилотскую повалил черный дым, связь оборвалась.
— Николай, — обратился я к штурману, — может, ты заметил, откуда выкатился шар? Ведь он появился прямо у твоих ног.
— Я взял ракетницу, чтобы проверить, какого цвета в ней заряд. Но открыть ее не успел. В тот же миг вспыхнул слепящий белый шар Он, как глаз дьявола, всматривался в меня, а потом поплыл к вам.
На земле шаровые молнии — явление достаточно обычное, встречаются в самой различной обстановке. Но в воздухе, в закрытой кабине самолета, да еще в зимних условиях, о таком за тридцать лет полетов я не слышал никогда! У меня возникло к тому же явное ощущение, что этот огненный шар, прежде чем взорваться, внимательно осмотрелся и после некоторого раздумья направился к радисту, точнее, к расположенному под сиденьем выходу выпускной антенны. Но почему он проследовал мимо антенн радиокомпасов к выходу жесткой антенны коротковолновой рации, на которой в это время работал бортрадист?
На душе было тревожно. Невольно мы поглядывали на задраенные люки, на крылья самолета, на жесткие антенны, ожидая нового вторжения.
Шаровые молнии я наблюдал и прежде. На земле они появлялись обычно или перед грозовым фронтом, или, что случалось реже, в зонах внутри массовых гроз. Однажды на командном пункте Могочинского аэродрома (Дальний Восток), когда после сильной грозы с ливнем и интенсивным полыханием линейных молний выглянуло солнце, мы раскрыли окно и вдруг увидели, как через открытую верхнюю часть окна в комнату влетел ослепительный белый шар. Какое-то мгновение он задержался над подоконником, а потом бесшумно, покачиваясь слева направо, направился к телефону в деревянном футляре. Аппарат висел на стене в трех-четырех метрах от окна. Шар достиг телефона и завис над никелированными чашечками звонка. Он то почти касался их, то поднимался на 10—15 сантиметров вверх. При этом его цвет менялся от белого до бледно-голубого.
— Шаровая! — крикнул наш аэросъемщик Константинов и, схватив увесистую книгу, метко швырнул ее в блестящий шар. Раздался взрыв. Комната наполнилась дымом, резким запахом гари и озоном. Мы бросились к двери, но тут же вернулись. Огня в комнате не было, телефона на стене — тоже. Стол, табуретки и большая скамья были опрокинуты. На полу валялись оплавленные части телефона.
— Товарищ главный штурман,— прервал мои воспоминания Зубов,- через двадцать минут Москва. После посадки просят подрулить к штабу отряда. Ожидает специальная комиссия.
На земле комиссия подтвердила факт проникновения молнии в самолет и те разрушения, которые она произвела. В бюро погоды были тщательно проверены прогностические и фактические карты погоды. В европейской части Союза гроз нигде не было обнаружено.
Еще один раз шаровая молния проникла в современный самолет, совершенно герметически закрытый, тоже на трассе Москва — Архангельск и при сходных погодных условиях, но с температурой воздуха в ноль градусов.
Московский экипаж самолета «Ил-62» под управлением летчиков-испытателей Кляуса и Лебедева находился на высоте 2000 метров в сплошной облачности. Обильный снегопад и начавшееся обледенение завершали картину. Вдруг летчики увидели, как ярко-голубое пламя вырвалось из-под приборной доски пилотов. Одновременно раздался громкий, похожий на пистолетный выстрел сухой щелчок.
— Как мне показалось,— рассказывал Кляус, — пламя в виде шара улетело через голову бортинженера Орлова в пассажирскую кабину.
Как потом подтвердили инженеры-испытатели, находившиеся там в тот момент, яркий сгусток пламени пролетел через весь пассажирский салон и скрылся где-то в хвостовой части самолета.
— Яркое пламя «гостьи» на какой-то миг ослепило меня, а когда я очнулся,— продолжал Кляус. — то увидел, что товарищи, также испуганные, смотрят на меня. Хорошо, что лайнер шел под управлением автопилота. Все приборы работали исправно, но какой-то пронзительный, воющий звук рвался из-за приборной доски.
При осмотре самолета обнаружили в носу рваную дыру, через которую мог пролезть взрослый человек, а в хвосте — небольшое отверстие, прожженное в металлической обшивке. Обгорел также обтекатель антенны локатора.
Заключение комиссии: шаровая молния необычной, расплывчатой формы проникла в герметически закрытый лайнер.
Таинственные и непредсказуемые появления шаровых молний заинтриговали меня. Чтобы понять их происхождение, я целый год проработал на самолете, который разгонял грозовую облачность, угрожавшую градобоем виноградникам юга. С летчиком Сазоновым на самолете «Ил-14» мы пронизывали грозовые облачные башни, распыляя в них особые порошкообразные смеси. Облака конденсировались, дожди выпадали на землю, и тучи рассеивались. Сполна насмотрелся я на дикую и бесшабашную игру электрических разрядов, не раз замирало сердце, когда линейный разряд, ударившись в левое или правое крыло, пронизывал самолет и вылетал из противоположного. А ведь я прекрасно понимал, что все части самолета металлизированы, что самолет представляет как бы монолитный электропровод и удар молнии по такой конструкции не опасен. Однако привыкнуть к такому разряду оказалось очень трудно.
В окружении линейных молний мы налетали сотни часов. Они были самых разнообразных форм и мощности, но шаровой разновидности нам увидеть так и не пришлось.
Но вот в горах Западного Кавказа 17 августа 1978 года произошел трагический и загадочный случай. Пять альпинистов спускались с вершины горы Трапеция и остановились на ночлег на высоте 3900 метров. Вот что я услышал от мастера спорта международного класса по альпинизму В. Кавуненко. когда навестил его в госпитале:
«Проснулся я от странного ощущения. что в палатку проник кто-то посторонний. Высунул голову из мешка и от удивления замер. Около метра от пола висел ярко-желтый шар размером с теннисный мяч. «Что это такое, откуда взялось?» — подумал я и хотел поднять тревогу. Но не успел я крикнуть, как шар исчез в спальном мешке Коровина. Раздался дикий крик, а огненный «пришелец» выскочил и начал плавно ходить над остальными спальниками, скрываясь по очереди то в одном, то в другом. И каждый раз следовал душераздирающий вопль спящего.
Скованные непонятной силой, без движения, словно парализованные, мы лежали в своих мешках. Когда шар проник и в мой мешок, я почувствовал дикую боль, словно меня жгли сварочным аппаратом, и потерял сознание.
Через какое-то время придя в себя, я увидел все тот же желтый шар, который методически, соблюдая только ему известную очередность, проникал в мешки и каждое такое посещение вызывало отчаянный человеческий крик. Так повторилось несколько раз. Положение было ужасное. Когда я вновь пришел в себя, кажется, в пятый или шестой раз, дьявольского шара в палатке не было. Все еще находясь в мешке, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело горело, оно все превратилось в очаг чудовищной боли. И опять я потерял сознание...
В больнице, куда нас доставили вертолетом, у меня насчитали семь ран. То были не ожоги: куски мышц оказались вырванными до костей. В таком же состоянии были мои друзья Шитинин, Башкиров. Карпов.
Пятого альпиниста, Олега Коровина, этот огненный шар убил. Возможно, от того, что его спальный мешок лежал на резиновом матраце и был изолирован от земли.
В нашей палатке, зашнурованной изнутри, находились радиостанция, альпенштоки, свернутый трос и другие металлические вещи. Но шаровая молния не тронула ни одного предмета, изуродовав только людей. Странный это был визитер. Казалось, он сознательно, злобно, как настоящий садист, издевался над нами, предавая страшной пытке».— закончил свой рассказ Кавуненко.
Я спросил у него, какая погода была в эту ночь.
— Было облачно, но без признаков приближения грозы. Мы, оставшиеся в живых, не раз раньше видели, как появляются шаровые молнии в горных районах. И мы уверены. что пытке нас подвергло нечто иное.
— А что же?
— Не знаю. Шаровые молнии я наблюдал не раз. Они появлялись или перед грозой, чаще после нее и, как правило, быстро исчезали. А этот огненный шар находился в палатке и буквально издевался над нами. Нет, это была не шаровая молния. Это было что-то другое... К сожалению, никто из нас не заметил, когда и как этот грозный пришелец убрался восвояси.
— Может быть, это была разновидность НЛО?
— Право, не знаю. Все может быть. «Летающих тарелок»» никогда не видел, хотя наслышан о них немало...
Позже я познакомился с выводами специальной комиссии по этому трагическому случаю в горах Кавказа, которая признала все-таки в загадочном «пришельце» шаровую молнию.
Вот таков строптивый и непонятный характер шаровой молнии. До сих пор, несмотря на множество научных гипотез, очень умных и, казалось бы, неопровержимых, не удалось мало-мальски убедительно объяснить ее происхождение и «цели» появления на земле и в воздухе.
Валентин Аккуратов
Я держал в руках оружие пришельцев
Стрельба шаровыми молниями
— Прежде небольшая демонстрация,— предлагает академик Российской академии естественных наук, доктор технических наук Роман Авраменко. И ставит на стол синюю пластиковую коробочку.
В ее недрах раздается еле слышный свист. Внезапно он обрывается. В тот же миг полумрак лаборатории прорезывает ослепительная вспышка. Глаз успевает уловить, что из прямоугольного «дула» коробочки спицей вырывается узкий плазменный луч цвета сварочной дуги.
— Можете теперь рассказывать, что вы видели прототип «бластера» — того самого легендарного оружия из фантастических фильмов про пришельцев, — буднично так говорит Роман Федорович. Потом добавляет:
— А плазму можно «выстреливать» не только жгутом, но и эдакими сгустками, по сути, искусственными шаровыми молниями.
— Впечатляет,— соглашаюсь я, с интересом разглядывая дырочки, в доли секунды пробитые сначала в металлической фольге, а потом в стальном лезвии бритвы.
Вполне можно представить «коробочку» и в ином виде — с прикладом и вороненым раструбом. Прямо как в кино про бесстрашного предводителя солдат будущего капитана Пауэра.
— А подальше стрельнуть можно?
— Считайте, что вы меня об этом не спрашивали.
— Хорошо. Тогда спрошу о другом — какое отношение имеет «бластер» к вашему открытию?
— Самое прямое, — поясняет ученый. — В приборе две батарейки по четыре с половиной вольта. А мощность его «выстрела» 20 киловатт. Это равносильно тому, что вы подключили зенитный прожектор к автомобильному аккумулятору, а он стал светить так же ярко, как и от передвижной электростанции. Непонятно? Можно придумать сравнение и попроще. Скажем, налили вы в мензурку 200 граммов, а вылили литр...
Согласитесь, это не просто удивительно — сверхъестественно. В школе-то нас учили совсем другому. Тому, что из розетки, к примеру, можно взять только то, что в ней есть. И, воткнув в сеть кипятильник, можно только потерять энергию. А тут невесть откуда взявшееся приобретение ее.
Электрон электрону рознь
А началось все с того, что Авраменко однажды надоели парадоксы, равно как и устоявшиеся догмы. Ученый работает в НПО «Вымпел» — оборонной фирме, известной своими успехами в электронике, радиолокации и космической связи. С загадочными явлениями сталкивается постоянно. Естественно, возникает желание объяснить. Попробовал. И обнаружил: непонятно многое из того, что в физике принято считать как бы понятным.
Например, договорились, что радиоволны создают электромагнитное поле. А кто-нибудь его мерил? Померили как-то недавно. И оказалось, что электрической составляющей в радиоволнах... нет. И ток в приемной антенне наводят вовсе не электрические силы, а какие-то иные.
Или взять батарейку. Готов спорить: все уверены, что именно она движет по проводам электроны. А вот и не так. Электроны движутся не благодаря электрическому полю, а вопреки ему.
И с радиоактивностью, как выяснилось, тоже не все гладко. При распаде ядер куда-то исчезает часть энергии. Чтобы это не кололо глаза, физики придумали, мол, давайте считать, что энергию уносит некий неуловимый нейтрино. На том и порешили. Но таинственная частица и в самом деле оказалась неуловимой — ее так никто до сих пор и не поймал. Странно ведь? Гигантский термоядерный реактор — Солнце должно насылать их на нас тучами. А может быть, нейтрино нет? Но если нет, то куда девается та самая часть исчезающей энергии?
Во вселенских масштабах давно озадачивает другое — так называемая «скрытая масса». Неувязка тут вот с чем: по всем законам галактики должны «весить» несравненно больше, чем это наблюдается. Иначе звезды не вправе двигаться так, как они двигаются. Пришлось договориться, что во Вселенной припрятано нечто, чего пока не видно.
Итак, откуда берется лишняя энергия, куда пропадает, где «скрытая масса»? Подобных «странных» вопросов наберется с добрую сотню. И на все Авраменко дает один ответ. Вселенная не пуста, она заполнена волнами электронов. Здесь скрываются и энергия, и масса, и разгадки многих парадоксов.
Впору бы засомневаться в столь простом объяснении. Но в его пользу свидетельствуют десятки экспериментов. Они проверены и подтверждены. Стрельба из «бластера» — самый зрелищный. Есть опыты и поскромнее, но убедительнее. Брали ученые, к примеру, сосуд-калориметр, подводили к нему энергию. А оттуда — ничего: ни света, ни тепла, ни звука. Пропадала энергия. Куда? Все в тот же океан электронов. Чудеса...
- Особых чудес тут нет,— говорит Авраменко.— Прежде надо понять, что электрон многолик. Это необязательно эдакий шарик-крохотулечка. Он может быть и волной А волны бывают маленькими, как рябь в стакане, и большими, как цунами в океане. Но космос безбрежен, поэтому электронная волна может достигать и вселенских масштабов.
Вас же не удивляет, что вода бывает туманом, льдом, морем... Считайте электрон некоей сложной сущностью со множеством проявлений, характер которых зависит от условий наблюдения
Легко сказать. Я прислушался к своим ощущениям, стараясь определить, укладываются ли в голове столь неожиданные понятия. И не определил А поэтому задал более практический вопрос:
— Раз мы буквально купаемся в энергетическом океане, то нельзя ли из него попутно кое-что и «зачерпнуть»?
— Можно. И природа нам это постоянно демонстрирует. Например, шаровыми молниями, грозами. Поверьте, никакое трение капелек воды друг о друга не способно зарядить тучу так, чтобы искра молнии пробила воздух толщиной в несколько сотен метров. Но что метры? Зафиксированы атмосферные разряды протяженностью в 150 километров! Как такое можно объяснить?
Грозы и шаровые молнии «выплескивает» электронный океан. Энергия из скрытой от нас формы переходит в явную при определенных условиях. Есть уже прибор, который прогнозирует время и место начала этих процессов. Иными словами, мы умеем предсказывать молнии.
— Предсказывать — это хорошо. А повелевать?
— Но вы же «бластер» видели. Это и есть экспериментальная установка, которая показывает, что мы знаем, как зачерпнуть из энергетического океана.
— И как же?
— Скажу лишь, что необходимо определенное сочетание ионизации и движения среды. Тогда образуется канал, своего рода проводник, по которому начинает перетекать энергия. Но есть и другие способы.
Энергию из «ничего», видимо, уже черпали
История техники, как известно, пестрит своими преданиями о загадочных и необъяснимых изобретениях. Иногда судьба сводит и с их авторами. Их всегда слушали с интересом, но никогда не принимали всерьез. Диковинные конструкции списывали на съехавшие набекрень мозги чудаков-изобретателей.
Мысль о том, что человек случайно, пусть методом тыка, шагнул дальше других, даже не возникала. Более того, при словах «вечный двигатель» или «энергия из ничего» многие поглядывали на телефон, борясь с желанием вызвать срочную психиатрическую помощь. Но теперь-то есть открытие, которое переворачивает вверх дном устоявшиеся представления. И стоит присмотреться к диким на первый взгляд идеям повнимательнее.
Одно из преданий гласит, что в 1978 году в Швейцарии был построен перпетуум-мобиле. Некий Поль Бауман смастерил его из обрывков проводов, консервных банок и прочего хлама в... тюремной мастерской. Его видел немецкий профессор Стефан Маринов. И ему пришлось признать, что экспериментальный генератор, представляющий собой немыслимую комбинацию конденсаторов (консервных банок), черпал ток как бы из «ничего».
В 1950 году английский электрик-любитель Сель создал генератор, в основе которого были вращающиеся намагниченные диски. Они нещадно искрили, ионизировали воздух, испуская озон, и почему-то самоускорялись. А однажды произошло следующее. Во время разгона генератор приподнялся, затем оторвался от мотора и самостоятельно воспарил на высоту 15 метров. На этом странности не прекратились. Скорость вращения дисков достигла фантастической величины, вокруг них возник плазменный венчик, и... генератор исчез в облаках.
В США в 1898 году знаменитый Тесла сделал некую машину, которая давала в высокочастотном импульсе 20 миллионов вольт. Вокруг нее, по словам очевидцев, сверкали молнии, светилась ионизированная среда. Но не это главное. Машина непонятным образом передавала энергию на 30 миль без проводов. Там, где находилось приемное устройство, ярко горели лампочки. Потом была построена более мощная установка для передачи энергии от электростанции на Ниагарском водопаде в Париж. Первая мировая война не дала продолжить эти работы. Но в тридцатые годы Теслу видели разъезжающим на странном автомобиле. У того был снят бензиновый мотор и поставлен электрический. И питался он от «конвертера», который, как утверждал изобретатель, черпал энергию из «ничего».
В начале двадцатых годов наш соотечественник Чейко рассказал в харьковской газете о том, что он открыл «магнитные лучи» для передачи энергии на расстояние. Более того, построил установку, с помощью которой взрывал динамит, расположенный за много километров. Известно, что на эти работы обратил внимание В. И. Ленин. Осерчал, что в печати в период гражданской войны разглашают стратегические сведения. И распорядился отправить изобретателя к Бонч-Бруевичу в Нижний Новгород. Там его следы и потерялись. А об установке больше никто не слышал...
— Спасибо, Роман Федорович,— говорю я.
— За что?
Я объяснил. За то, что он работает в серьезной оборонной фирме. Иначе, кто знает, когда бы еще удалось «пробить» открытие. Скорее не удалось бы вовсе. И продолжали бы изобретатели тыкать пальцем в неведомое, не понимая, правильно они попали или нет. Теперь другое дело — появилась научная основа для поиска.
Есть, конечно, опасность, что «затопчут» идею могущественные оппоненты — атомная и термоядерная элита. Ведь эти люди десятки лет делали все, чтобы не дать развиться альтернативным источникам энергии. Рискнувшие посягнуть на прежних и нынешних энергетических монстров, как правило, плохо кончали...
Но есть и надежда, что оборонная крыша убережет «возмутителей спокойствия», а большой уже коллектив единомышленников не даст похоронить перспективные разработки монополистам от науки и техники.
Тайна «летающей тарелки»
Следует признать, что ученые вовремя вывели нас на берег бездонного электронного океана. Человечество уже доедает последнее из своих энергетических амбаров. А впрок еще ничего не запасло, кроме губительного «мирного атома»» и термоядерного миража. Стало быть, спасемся?
— Уже сегодня,— говорит Авраменко,— можно приступить к проектированию электростанций нового типа, абсолютно безвредных для окружающей среды. Постепенно заменим ими тепловые, водяные и атомные станции. А по сути, подключимся к энергетическим запасам Вселенной — неисчерпаемым и экологически чистым.
Впрочем, любой из нас, дав волю фантазии, способен представить выгоды неограниченного доступа к энергии. Тут и необычные способы ее передачи, и элетромобили, и суда...
— ...И космические корабли,— добавляет ученый.— По нашим прикидкам получается, что необязательно брать топливо на борт. Межпланетный или межзвездный корабль вполне может лететь по волнам электронов, от них же и отталкиваясь.
— Вот мы и подошли почти вплотную к «летающим тарелкам». Говорят, что вы приоткрыли их тайну. Правда?
— Скажем так: мы предположили, почему они могут передвигаться бесшумно и с огромной скоростью, Конечно, при условии, что «тарелки» существуют как технические средства.
— А вы в это верите?
— Я лишь не отрицаю. Так вот, в одной из лабораторий Физико-технического института АН СССР вместе с В. Николаевой и Г. Мишиным мы провели любопытные опыты. Брали металлические шарики, ионизировали среду вокруг них и выстреливали из особого устройства со скоростью 2 километра в секунду. Это 7200 километров в час. По всем законам столь стремительно летящий объект обязан был создавать мощную ударную волну. А он не создавал. Летал так, словно бы его ничто не тормозило. Мы установили, что плазменная оболочка вокруг объекта сводит к минимуму сопротивление набегающего потока. Полагаем, что и тут не обходится без влияния электронного океана.
Что ж, выводы ученых подкрепляют наблюдения очевидцев. Почти все они сообщали о плазменных оболочках, видимых вокруг НЛО. Правда, о назначении плазменного облака никто толком не догадывался, считая свечение просто следствием работы электромагнитных движителей. А получается, что делается это специально. Нетрудно догадаться, что и мы можем слегка «подтянуться» за инопланетянами. Установи источник плазмы пока на самолете и летай так же быстро. А потом, глядишь, и до «тарелок» дело дойдет. Знать бы еще, как «им» удается мгновенно исчезать и появляться?..
— Хотите под занавес еще один парадокс? — улыбается в ответ Авраменко. — Их в квантовой теории, как вы убедились, хватает. А ведь мы опираемся именно на нее, пытаясь разобраться с электронными волнами. Есть, к примеру. такая гипотеза: все предметы, которые нас окружают, да и мы с вами,— это не более чем «область высокой концентрации волн». И оказалась она в данном месте лишь благодаря определенным условиям. А вдруг можно создать такие условия, что эта самая «область» сконцентрируется где-нибудь в другом месте? И мы с вами мгновенно окажемся, скажем, за миллионы километров отсюда...
— Пошутил он, что ли? — подумал я, уже попрощавшись. — Хотя, кто знает...
Владимир Лаговский.
Журнал "Чудеса и приключения", март 1992 года.
Комментариев нет:
Отправить комментарий